Во времена Наполеона, когда войска французов подходили к Дунаю, главы нашего народа столкнулись с вопросом, кого поддержать, Габсбургов с Россией и прочими союзниками или Наполеона, давшего евреям все гражданские права, а значит за эмансипацию евреев.Большая часть наших учителей пошли "против прогресса", что неизбежно вызвало недоумение простых людей.Чтобы объяснить это решение, Хасам Сойфер рассказал такую притчу:
Принц одной страны провинился, за что был изгнан из дворца. Попбрел он куда глаза глядят, пока не пришел в какое-то село. Он поселился в маленькой хижине и зажил как простой крестьянин.
Однажды в село пришли царские слуги с инструментами, материалами и начали возводить небольшой, но добротный замок, мол "не пристало царскому сыну жить в хижине.
Царский сын, увидев такое внимание отца, горько разрыдался. Слуги поинтересовались причиной его горя.
"Пока я жил в хижине, я надеялся, что отец простит меня и вернет в свои чертоги, но теперь, когда я вижу эти приготовления, то я потерял надежду вернуться в родной дворец."
Так и евреи, пока нам тяжело, мы надеемся на избавление и только на Всевышнего наши надежды, когда же нам неплохо, у нас построен замок эмансипации и просвящения, мы теряем надежду на избавление.И рав плакал... (c)
четверг, 9 апреля 2009 г.
Йозеф Шмуел Краковер
Начну, пожалуй, со святого рабби Йозефе Шмуеле Краковере, великом Франкфуртском раве и прадеде Великого Хасам Сойфера.
Как он попал во Франкфурт.
Рабби Ишая Горовец второй, прежде чем покинуть Франкфурт, назначил своего преемника сам, оставив потомкам три тяжелые кашьи, на которые он должен был найти решение. Эти кашьи оставил ему его великий дед ШЛО хакойдеш, на которые ни его сыну, рабби Шеффтелю, ни его внуку рабби Ишае не удалось решить. Тогда они оба добровольно покинули Франкфурт и кресло ШЛО стояло пустым.
Община должна была послать гонцов во все места распространения Торы и тот, кто ответит на поставленные вопросы и будет равом Франкфурта, назначенным небом.
Община послала троих мудрецов Торы, обладающих огромным талмудическим кругозором, с заданием найти рава.
В один прекрасный день, посланцы достигли святой общины города Казимежа (Кракова). И как раз в этот день праздновал Бар-Мицву своего сына один из уважаемых членов общины. Он пригласил гостей из далекого Франкфурта разделить его радость.
Не было границ удивлению гостей, когда в своей дроше, 13-летний мальчик ответил на все вопросы ШЛО, причем так, что никакой сложности в понимании этих кушиет не оставалось как и сомнений в правильности решения.
Чувствуя близость конца своей миссии, наши гости сразу бросились к гордому отцу и спросили, кто учитель мальчика. Отец показал на скромного человека, неприметно сидящего в самом углу комнаты.
Это оказался Краковский меламед, отказавшийся принимать гостей, потому что не хотел отнимать времени у своих учеников. Наконец, он согласился выслушать их ночью.
Предложение принять почетный пост с высоким содержанием, он встретил без капли радости и просто ответил, что останется со своими учениками... (c)
Итак, рав Краковер (как меня правильно поправили), приехал во Франкфурт.
Вы знаете, как огромная община встречает так давно ожидаемого рава. Это настоящий праздник для города. Я сам участвовал в этом в Антверпене. Весь город, полторы тысячи досов, черных сбоку и сверху, собрались у центральной синагоги, где в обычные дни (даже в Шабос), даже миньян врядли собирается. По краям дороги стояли женщины с детьми, создавая цветное обрамлению черному потоку. Примерно то же происходит на хахнусос сейфер Тойро. Но в гораздо более скромных масштабах. У дверей здания стояла трибуна, с которой рав приветствовал общину. Он называл их "Киндерлах", людей , некоторые из которых были старше его. Это настоящий рав общины.
Рав Краковер годился для этой должности не меньше, ждали его тоже с неменьшим нетерпением. И народ был гораздо более искренним.
Но ощущения праздника не было. Улицы были пустынны.
"Да, не в добрый час мы приехали!" - сказал рав.
В здании общины их встречали грустные служащие.
Все стало ясно сразу. Приближались еврейский пейсах и католическая пасха. И конечно же нашли христианского ребенка, убитого накануне. Евреев обвинили в вечном как земля кровавом навете, использовании христианской крови в приготовлении мацы.
Святая церковь в лице монаха Франциуса добивалась изгнания евреев из города.
Тут же, как по мановению волшебной палочки, в здание вошли представители исполнительной власти, чтобы сообщить, что если через три дня община не представит суду убийцу, то евреи будут изгнаны. Дальнейшая речь посланца магистрата была прервана:
"Через 3 дня убийца будет представлен суду" - сказал рав и тут же на лошон койдеше: "Не раскрывай рот Сотону".
Тут же рав начал расследование. Оказалось, что есть подозреваемый.
Обвинитель, враг евреев, монах Франциус имел запрещенные монахам отношения с матерью покойного ребенка. У него были явные мотивы, уничтожить улики запрещенной связи.
И вот, наконец наступил день суда. Вся община молилась за успех защиты. Защиту вел рав.
Председательствовавший в суде Епископ, представители градоначальника, пригласили рава к трибуне защиты.
"Ну, где обвиняемый?"
"Ваша честь, прикажите принести тело мальчика, мы начнем суд неба!" - сказал рав.
В то время такие суды были популярны. Ведьм бросали в воду, а если они не тонули - сжигали на костре. Епископ не усмотрел в этом никакого подвоха.
"Как будет проходить суд?"
"Вот список людей. Каждый из них возьмет ребенка за руку. Убитый сам укажет нам свою убийцу. Его рука сожмется и больше не отпустит руку убийцы."
Суд согласился.
Когда служащий суда назвал имя монаха Франциуса, тот побелел как мел, его руки заметно задрожали. Когда он взял ребенка за руку, его руку схватила судорога и он намертво вцепился в ручку ребенка. Он попытался высвободиться, упал на пол и потянул за собой тело. Сквозь раздирающие его рыдания, он попросил право сделать признание.
Евреи были реабилитированы.
Так начиналась жизнь святого рава Краковера на должности рава Франкфурта.
А для недоверчивых - в городских и церковных архивах сохранились материалы этого судебного разбирательства. (c)
Как он попал во Франкфурт.
Рабби Ишая Горовец второй, прежде чем покинуть Франкфурт, назначил своего преемника сам, оставив потомкам три тяжелые кашьи, на которые он должен был найти решение. Эти кашьи оставил ему его великий дед ШЛО хакойдеш, на которые ни его сыну, рабби Шеффтелю, ни его внуку рабби Ишае не удалось решить. Тогда они оба добровольно покинули Франкфурт и кресло ШЛО стояло пустым.
Община должна была послать гонцов во все места распространения Торы и тот, кто ответит на поставленные вопросы и будет равом Франкфурта, назначенным небом.
Община послала троих мудрецов Торы, обладающих огромным талмудическим кругозором, с заданием найти рава.
В один прекрасный день, посланцы достигли святой общины города Казимежа (Кракова). И как раз в этот день праздновал Бар-Мицву своего сына один из уважаемых членов общины. Он пригласил гостей из далекого Франкфурта разделить его радость.
Не было границ удивлению гостей, когда в своей дроше, 13-летний мальчик ответил на все вопросы ШЛО, причем так, что никакой сложности в понимании этих кушиет не оставалось как и сомнений в правильности решения.
Чувствуя близость конца своей миссии, наши гости сразу бросились к гордому отцу и спросили, кто учитель мальчика. Отец показал на скромного человека, неприметно сидящего в самом углу комнаты.
Это оказался Краковский меламед, отказавшийся принимать гостей, потому что не хотел отнимать времени у своих учеников. Наконец, он согласился выслушать их ночью.
Предложение принять почетный пост с высоким содержанием, он встретил без капли радости и просто ответил, что останется со своими учениками... (c)
Итак, рав Краковер (как меня правильно поправили), приехал во Франкфурт.
Вы знаете, как огромная община встречает так давно ожидаемого рава. Это настоящий праздник для города. Я сам участвовал в этом в Антверпене. Весь город, полторы тысячи досов, черных сбоку и сверху, собрались у центральной синагоги, где в обычные дни (даже в Шабос), даже миньян врядли собирается. По краям дороги стояли женщины с детьми, создавая цветное обрамлению черному потоку. Примерно то же происходит на хахнусос сейфер Тойро. Но в гораздо более скромных масштабах. У дверей здания стояла трибуна, с которой рав приветствовал общину. Он называл их "Киндерлах", людей , некоторые из которых были старше его. Это настоящий рав общины.
Рав Краковер годился для этой должности не меньше, ждали его тоже с неменьшим нетерпением. И народ был гораздо более искренним.
Но ощущения праздника не было. Улицы были пустынны.
"Да, не в добрый час мы приехали!" - сказал рав.
В здании общины их встречали грустные служащие.
Все стало ясно сразу. Приближались еврейский пейсах и католическая пасха. И конечно же нашли христианского ребенка, убитого накануне. Евреев обвинили в вечном как земля кровавом навете, использовании христианской крови в приготовлении мацы.
Святая церковь в лице монаха Франциуса добивалась изгнания евреев из города.
Тут же, как по мановению волшебной палочки, в здание вошли представители исполнительной власти, чтобы сообщить, что если через три дня община не представит суду убийцу, то евреи будут изгнаны. Дальнейшая речь посланца магистрата была прервана:
"Через 3 дня убийца будет представлен суду" - сказал рав и тут же на лошон койдеше: "Не раскрывай рот Сотону".
Тут же рав начал расследование. Оказалось, что есть подозреваемый.
Обвинитель, враг евреев, монах Франциус имел запрещенные монахам отношения с матерью покойного ребенка. У него были явные мотивы, уничтожить улики запрещенной связи.
И вот, наконец наступил день суда. Вся община молилась за успех защиты. Защиту вел рав.
Председательствовавший в суде Епископ, представители градоначальника, пригласили рава к трибуне защиты.
"Ну, где обвиняемый?"
"Ваша честь, прикажите принести тело мальчика, мы начнем суд неба!" - сказал рав.
В то время такие суды были популярны. Ведьм бросали в воду, а если они не тонули - сжигали на костре. Епископ не усмотрел в этом никакого подвоха.
"Как будет проходить суд?"
"Вот список людей. Каждый из них возьмет ребенка за руку. Убитый сам укажет нам свою убийцу. Его рука сожмется и больше не отпустит руку убийцы."
Суд согласился.
Когда служащий суда назвал имя монаха Франциуса, тот побелел как мел, его руки заметно задрожали. Когда он взял ребенка за руку, его руку схватила судорога и он намертво вцепился в ручку ребенка. Он попытался высвободиться, упал на пол и потянул за собой тело. Сквозь раздирающие его рыдания, он попросил право сделать признание.
Евреи были реабилитированы.
Так начиналась жизнь святого рава Краковера на должности рава Франкфурта.
А для недоверчивых - в городских и церковных архивах сохранились материалы этого судебного разбирательства. (c)
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
Сообщения
